Наталья Медведева, запечатлевшая обе Чеченских войны, поделилась воспоминаниями о трагических событиях террора радикалов.
17 июня отмечается печальная годовщина одного из самых ужасных событий в истории современной России, связанного с терроризмом. 30 лет назад состоялась неудачная попытка штурма больницы в Буденновске Ставропольского края, которую удерживала группа боевиков под командованием Шамиля Басаева.
Наталья Медведева, фотограф, освещавшая обе Чеченские войны, находилась в эпицентре событий. В июне 1995 года, когда ей был 31 год, она приехала в Буденновск, город, ставший ареной бесчеловечного террора боевиков. Там она пережила ранение, контузию, стала добровольной заложницей Басаева вместе с группой из 12 журналистов и сделала фотографии, ставшие символами тех ужасов. Сегодня эти кадры – важная часть нашей истории. В этом интервью Наталья Медведева делится своими воспоминаниями о тех трагических днях.
Фото из личного архива Натальи Медведевой
Историческая справка: 14 июня 1995 года в Буденновск въехали три КамАЗа и легковой автомобиль, замаскированный под милицейский. В машинах находилось более 160 вооруженных боевиков под предводительством Шамиля Басаева. Они беспрепятственно миновали множество блокпостов и КПП, утверждая, что перевозят тела российских военных. По некоторым данным, их целью была Москва. После остановки в Буденновске боевики вступили в бой с местной милицией, что привело к жертвам среди мирного населения и правоохранителей, а затем к захвату городской больницы. В результате теракта погибло более ста человек, свыше 400 были ранены. В заложниках оказалось несколько тысяч человек. Буденновский теракт стал одним из самых жестоких актов террора в истории России.
580-я в списке смертников. Путь в пекло, контузия и блокпосты
Где вы были, когда начался теракт?
В тот момент я была в Москве, работала в журнале «Огонек». Увидев по телевизору происходящее, я тут же решила ехать в Буденновск. Конечно, начальник отдела меня не пустил – я до этого уже ездила в Чечню искать Дудаева, пропав на два месяца вместо пяти дней. Тогда я просто поставила руководителя в известность, что уезжаю за свой счет. Мне сказали: «Наташ, ради Бога, только никуда не ходи. Вот там, где все, стой и ты. Никуда не суйся, пожалуйста». Я, конечно, пообещала. Приехала 18 июня, и через два часа меня ранили.
Наталья Медведева. Фото: из личного архива (слева). Фото: Михаил Кузнецов (справа)
Как именно вы получили ранение?
Это была уже моя четвертая командировка в зону Чеченской войны. Я добралась до Минвод, нашла коллег-журналистов, и мы на четверых арендовали машину до Буденновска. По дороге водитель рассказывал жуткие истории вроде «вот здесь два дня назад, прямо на этом месте убили журналистку Наташу Алякину». Я внутренне чувствовала, что со мной что-то произойдет, но верила, что выживу. В самом Буденновске дорога к захваченной больнице шла через блокпосты. Военные ловили журналистов, а мы разбегались, стучались в дома, залезали в окна. Я встретила знакомую Алину Грачеву, мы подошли к первому блокпосту, притворились, что у меня болит нога, чтобы разрешили посидеть. Нас приняли, даже накормили кашей с тушенкой. Ели специально очень долго, чтобы не выгнали. Потом пришел силовик, который допрашивал меня в Грозном в апреле, начал выгонять. Мы поссорились, а после… Я очнулась в полной тишине, лежа лицом в земле, рот был полон грязи. Вокруг бегали люди, кричали, но я их не слышала. «Странные, — успела подумать, — рот открывают, а ничего не говорят». Первым услышанным звуком стал жалобный крик: «Мама, мамочка, больно мне, больно». Я встала, меня мутило. Рядом лежал тот силовик с проломленным черепом, причитал. Я начала падать. Услышала голос: «Врача, быстро, тут еще раненые». Подошел доктор, осмотрел, сказал, что у меня в голове осколок. Я плохо слышала, только одним ухом. Потом меня отвезли в другую ближайшую больницу, не ту, что была захвачена боевиками.
Вы сидели у блокпоста, ели кашу, к вам подошел силовик… Как развивались события дальше? Это был обстрел?
Нет, это не был обстрел, как могло показаться. Позднее выяснилось, что один из рядовых в БТРе неосторожно обращался с оружием и случайно нажал на спусковой крючок. Началась стрельба. Тот силовик, к сожалению, не выжил.
Что было после больницы?
Мне сделали операцию под местным наркозом, удалили осколок, зашили рану. Пришлось побрить часть головы с левой стороны, как у панка. Во время операции меня крепко держали две медсестры, чтобы я не вырывалась от боли. После операции я осталась в палате одна, поспала немного и решила вечером сбежать, чтобы добраться до захваченной больницы. Но огромный мужчина-врач поймал меня, крикнул, что у меня контузия и сотрясение, и заставил вернуться в постель. Тем не менее, на следующий день я все равно сбежала. Моей целью было попасть к заложникам.
И вы, несмотря на ранение и контузию, 19 июня снова отправились к больнице?
Безусловно. У того самого блокпоста как раз формировались списки добровольцев, которые поедут в больницу в обмен на освобожденных заложников. Желающих было очень много, особенно среди иностранных журналистов. Я записалась, оказалась 580-й в очереди.
Фото из личного архива Натальи Медведевой
Невероятно, как много людей готовы были добровольно идти в лапы террористов…
Да, желающих было много. Ровно до тех пор, пока всем не дали подписать документ, снимающий с Минобороны ответственность за нашу жизнь в случае смерти. Тогда многие испугались и стали спрашивать, почему так. Им объяснили, что как только боевики выйдут за город, по ним будет открыт огонь. После этого желающих стало намного меньше.
А вы что?
А я оказалась в числе первых трех добровольцев, вместе с Алексеем Самолетовым и Сергеем Тополем (известные журналисты). Алексей произнес сильную речь, и к нам присоединились еще несколько человек. Мы подписали бумаги и двинулись к больнице. Но в последний момент меня остановил один из военных, схватил меня за шиворот и не пускал. Он очень за меня переживал. Я вырывалась, кричала, что мне нужно фотографировать, а мои коллеги уже уходили! Тогда я закричала во весь голос, они услышали и вернулись за мной, и мы наконец пошли к больнице.
Фото из преисподней, ставшие историей
Стояла невыносимая июньская жара — около 40 градусов, без ветра и тени. Жажда, головокружение, душный воздух сводили с ума. А я, хрупкая женщина с травмой головы, едва держалась на ногах. Но это не остановило меня. Я отправилась к экстремистам в больницу, где царил смрад и антисанитария. Наталья чувствовала, что должна увидеть это, запечатлеть, сохранить для истории, потому что та кровавая цена, заплаченная нашим народом в Буденновске, выходила далеко за рамки официальных отчетов. За несколько дней было использовано более 30 фотопленок. Ей разрешили снимать — но только то, что ей покажут боевики.
Как вас встретили боевики в больнице?
Нас встретил Асламбек «Большой». Я уже в четвертый раз была в «горячей точке» как фотограф, поэтому меня узнали и даже хотели пропустить без досмотра. Но я настояла, чтобы меня досматривали наравне со всеми, чем очень удивила коллег. Они спрашивали, почему меня знают и боевики, и спецслужбы. Я просто много ездила раньше по Чечне, и многие боевики были из тех мест, где я уже бывала. Меня провели на второй этаж к Басаеву. Он в этот момент говорил по телефону с Виктором Черномырдиным (тогдашним премьер-министром России). Он кивнул мне: «Подожди, я с Черномырдиным говорю». Затем дал команду разрешить мне снимать и приставил ко мне двух или трех боевиков.
Фото из личного архива Натальи Медведевой
Какая атмосфера была внутри больницы?
Заложники постоянно спрашивали меня о происходящем, надеялись на скорое освобождение. У медицинского персонала одежда и тела были исписаны буквами и цифрами — фамилия, имя, отчество, дата рождения, адрес. На мой вопрос «зачем?», они объяснили, что во время обстрелов больницы людей разрывало на части, и по этим записям было бы проще опознать тела. Они расписали себя «на всякий случай». Этот момент вызвал у меня настоящий шок. Я продолжала фотографировать уже почти бессознательно.
А что еще запомнилось вам особенно сильно?
[Ответ на вопрос отсутствует в предоставленном тексте]
