Галина Тюнина и Кирилл Пирогов поделились воспоминаниями о давних пекинских гастролях театра
В рамках 23-го Международного фестиваля кино и театра «Амурская осень» в Благовещенске ежедневно проходят постановки различных театральных коллективов. Среди них заметное место занимают такие репертуарные театры, как Театр на Юго-Западе, представивший «Гамлета» и «Дракулу» Валерия Беляковича, и «Мастерская Петра Фоменко» со спектаклем «Семейное счастие». Удивительно, что этой постановке исполнилось уже 25 лет.
Было особенно интересно вновь увидеть этот спектакль спустя четверть века после его премьеры, а также после выхода кинокартины «Семейное счастье» (название, почти идентичное оригинальному у Толстого), снятой молодым режиссером Стасей Толстой с участием Евгения Цыганова, актера «Мастерской Петра Фоменко», в главной роли.
Одна из наших коллег из Благовещенска поделилась впечатлениями, рассказывая, как во время представления она словно участвовала в чаепитии с актерами, внимательно слушая хруст сушек и пытаясь различить на столе варенье или мёд. Мастерство Фоменко в создании тонких деталей и мимолетных состояний полностью сохранилось в постановке. Вероятно, для актеров этот спектакль служит живым напоминанием о той уникальной творческой жизни, которую подарил им великий мастер.
Ксения Кутепова, как и прежде, легко и воздушно парит по сцене. Её Маша легка и невесома, хотя первое появление героини чем-то напоминает приезд чеховской Раневской. Ксения выходит на сцену, и зритель мгновенно принимает, что её героине всего 17 лет. Когда-то роль «пожилого» 36-летнего друга отца, впоследствии ставшего мужем Маши, исполнял Сергей Тарамаев, и это был весьма яркий дуэт. Сейчас эту роль уже долгое время играет Алексей Колубков, создавший совершенно иной образ. Вместо Людмилы Арининой роль гувернантки Кати на протяжении многих лет восхитительно исполняет Галина Тюнина.
В первом акте спектакля ощущается сильное влияние Чехова, тогда как во втором акте преобладает толстовская интонация. Маша оказывается в окружении иностранных франтов, среди которых, как и в день премьеры, играет Илья Любимов, а также Кирилл Пирогов, заменивший Андрея Щенникова. Андрей Щенников, к слову, стал настоятелем храма, отцом Андреем. Илья Любимов — алтарником, но продолжает творческую деятельность в театре. Кирилл Пирогов, конечно, повзрослел. Наблюдать за траекторией их жизни очень интересно. А Фоменко во втором акте всё придумал так неожиданно и динамично, что постановка по-прежнему работает без сбоев.
За спектаклем внимательно следит ещё один «птенец гнезда» Петра Наумовича — Олег Любимов, режиссер и старший брат Ильи Любимова. По его словам, за последние 15 лет новых вводов актеров в спектакль не было. Именно эту команду выпустил на сцену и напутствовал сам Петр Наумович. Удивительно, что спектакль не только сохранился, но и не превратился в мемориальное произведение, не оброс штампами. Чувствуется, что он по-прежнему глубоко любим актерами.
Их было приятно не только увидеть, но и услышать. Великий Фоменко заложил в них многое. Они тонко чувствуют время, умеют общаться с публикой, терпеливо воспринимая даже самые неожиданные вопросы и реплики в свой адрес. Ксения Кутепова с королевским достоинством вышла из забавной ситуации, когда её спросили, как она «в свои-то годы» умудряется многократно перепрыгивать через чемодан на сцене.
Будучи талантливой актрисой, она мгновенно изменила интонацию, превратившись на глазах у публики в пожилую женщину со скрипучим голосом, и ответила, что с годами ей становится всё сложнее, ведь придёт время, когда прыгать уже не сможет, и тогда спектакль придётся закрыть. Её ответ был великолепен и стал образцом тонкого юмора и деликатности. Ксения также вспоминала, как менялся спектакль при жизни Петра Наумовича. Он был человеком неугомонным, постоянно что-то совершенствовал, и это помнят все, кто его знал.
«Семейное счастье», подаренное Фоменко своим ученикам в глобальном смысле, продолжается с 1988 года. «Двадцать пять лет мы жили рядом с Петром Наумовичем, — вспоминает Галина Тюнина. — Мы исключаем Илью Любимова, он из следующего набора. А мы — основоположники театра Петра Фоменко. У него было ещё два курса после нас, и с каждого несколько артистов входили в нашу труппу. Это всё «фоменки», за исключением Кирилла Пирогова, пришедшего из Щукинского театрального училища. Тринадцатого января мы отмечаем день рождения театра. Петром Наумовичем был назначен именно этот день».
Кирилл Пирогов рассказал, как его занесло в театр, когда самого театра, по сути, ещё не существовало. Это был курс в ГИТИСе, когда один из педагогов, Сергей Женовач, задумал поставить спектакль по роману Фолкнера «Шум и ярость». Его впоследствии играли в одной из аудиторий ГИТИСа, куда было почти невозможно попасть.
Режиссеры, обучавшиеся на курсе у Фоменко и участвовавшие в спектаклях, разъехались по городам и весям, чтобы ставить свои дипломные работы. Потребовалось пополнение, и тогда были призваны шесть студентов из Щукинского училища. Это был чуть ли не единственный случай, когда два театральных вуза официально создавали единый дипломный спектакль.
«Меня никто никогда не приглашал работать в Театр Фоменко. Так, на огонек заглянул. Вся Москва обожала этот курс. Мы не могли понять, как они играют, и что они за чудо», — рассказал Кирилл Пирогов.
Очень давно с легендарным спектаклем «Волки и овцы» по пьесе Александра Островского, поставленном Петром Фоменко совместно с его студенткой из Китая Ма Чженхун, театр побывал на гастролях в Пекине. Нынешним летом она приезжала в Москву на Чеховский театральный фестиваль с постановкой «Кроткая» по Достоевскому, сделанной совместно с учеником Анатолия Васильева, колумбийцем Алехандро Госалесом Пуче.
Галина Тюнина вспомнила, как их молодой театр колесил по миру: «До сих пор удивляюсь, как мы это выдержали. Объездили такое количество стран, жили в Европе месяцами. Петр Наумович с иронией относился к нашим поездкам, считал, что мы больше отдыхаем, ходим по музеям, чем работаем. Он всегда говорил, что надо ездить по России и к тем, кто понимает язык. Сейчас у нас другой период. Мы ездим по России большой компанией, со всеми цехами, и гордимся тем, что у нас не существует гастрольных вариантов. Спектакль приезжает в полном соответствии с тем, как он создавался».
И действительно, это не два стула и стол на сцене, как часто бывает. Ещё до приезда все детали подробно обсуждались, вплоть до марки звукового пульта.
В Благовещенск «фоменки» приехали впервые. «Китай видим через речку. Помню, как мы играли спектакль «Волки и овцы» при абсолютной тишине на гастролях в Пекине, — вспоминала Галина Тюнина. — Потом нам объяснили, что зрители очень довольны, просто наше чаепитие за самоваром для них примерно то же, что для нас китайская опера, другая планета».
Кирилл Пирогов добавил: «Китайские зрители пришли на Островского, который писал про Павку Корчагина, а увидели женщин, которые пьют из блюдечка чай, и решили, что зашли не в ту дверь. Это был самый короткий спектакль. Мы его играли два часа сорок минут. В Москве он шёл три с половиной часа. Было ощущение, что в зале не было никого».
Возвращаясь к Стасе Толстой, следует отметить, что она сняла историю с сильной женской линией, доказав свой режиссерский талант. Но это самостоятельная версия по мотивам радикально переработанного Толстого. Ксения Кутепова ещё не видела картину, но заметила: «Мне сложно представить в контексте нашего спектакля слова «сильная женщина», «слабый мужчина». В этой категории Толстой у меня совсем не лежит. Там совсем другая философия».
Илья Любимов, чья судьба для кого-то удивительна, поскольку он совмещает актерскую деятельность со служением в храме, поделился своими мыслями: «Нашему времени созвучны громкие определения «сильный человек», «слабый человек». Всё это от поверхностного понимания природы человека, потому как сам Лев Николаевич Толстой говорил, что не бывает сильного и слабого человека. Он человека сравнивал с рекой, местами бурной и широкой, местами спокойной. Так и человек в какие-то моменты сильный, слабый, чувствительный, бесчувственный. Уникальность прочтения Петром Наумовичем любого материала заключалась в том, что персонажи у него ни в коем случае не однозначны. Нет у него плохих людей. Вот видите, я тоже поддаюсь тенденции современного лексикона. У него люди объемные, сомневающиеся. В спектаклях у Фоменко вообще нет персонажей, выписанных одной краской».
Героиня Кутеповой пытается понять, что значит жить для другого, а почему не для себя. Про своё семейное счастье она ответила осторожно: «Я замужем с 1996 года, почти тридцать лет. Это большая семейная жизнь, старше, чем наш спектакль. И так много в этой семейной жизни мыслей, чувств, эмоций, событий. Петр Наумович, ставя спектакль, оставил открытый финал. Непонятно, что будет дальше с этими людьми. Куда они пойдут вместе с семейным счастьем или несчастьем? Оставляю ответ и на ваш вопрос открытым». Рецепт семейного счастья не поддаётся формулировке. В этом она абсолютно права.
