Повышение производительности труда является ключевым приоритетом для российского правительства на ближайшие годы и рассматривается как одно из решений проблемы дефицита рабочей силы. Однако, по мнению вице-президента «Опоры России» Дмитрия Пищальникова, координация усилий правительства и бизнеса в этой области пока недостаточна. Это может привести к тому, что новая волна автоматизации на российских предприятиях вместо роста производительности вызовет хаос.
— Как вы оцениваете текущую ситуацию с производительностью труда в России?
— Россия стабильно отстает от таких стран, как США, Германия и Китай, по уровню производительности труда в три-четыре раза. Разрыв по выработке на одного сотрудника значителен: в США это около $150 тысяч в год, тогда как в России — всего $32 тысячи.
Основная причина этого отставания кроется в низком качестве управления. Российское предпринимательство и менеджмент, сформировавшиеся относительно недавно, проигнорировали лучшие достижения советской науки в области организации труда, нормирования и управления. Вместо этого они увлеклись западной литературой, которая часто описывала проблемы современных зарубежных компаний без учета российской специфики и культуры труда. В результате подавляющее большинство российских компаний имеют очень низкий уровень производственной и корпоративной культуры, организации бизнес-процессов и планирования.
— При обсуждении производительности часто встает вопрос о корректности ее учета. Как вы считаете, насколько полно мы ее измеряем?
— Для получения достоверной оценки производительности в российских компаниях необходим комплексный подход. Важно учитывать фактически отработанное время, анализировать потери, брак и выработку на единицу продукции. Эти данные следует сводить в единый показатель индивидуальной производительности каждого сотрудника. Затем этот показатель нужно сопоставлять со средней зарплатой, чтобы понять обоснованность затрат на труд. Все потери, вызванные низкой производительностью, должны быть конвертированы в финансовые показатели за месяц и год. Такой подход поможет компаниям осознать экономические последствия неэффективной организации труда и определить приоритетные направления для ее улучшения.
— Есть ли в российской экономике сектора с более высокой или низкой производительностью?
— В 2023–2024 годах наибольший рост производительности показали металлургия и машиностроение. Это связано с процессами импортозамещения, увеличением внутреннего спроса и инвестициями в новое оборудование, в том числе из Китая и Турции. Предприятия в этих отраслях начали внедрять системы нормирования, цифровой контроль и элементы бережливого производства.
В то же время, по абсолютному уровню производительности продолжают отставать строительство, обрабатывающая промышленность, сельское хозяйство, торговля и туризм. В этих секторах по-прежнему высока доля ручного труда, процессы плохо организованы, наблюдается высокая текучесть кадров и низкие стандарты управления, что сдерживает рост эффективности.
— Насколько бизнес готов инвестировать в повышение производительности труда? Считает ли он это своей ключевой задачей?
— Пока, скорее, нет. Большинство собственников по-прежнему стремятся к быстрой прибыли и выводу средств за границу или в другие активы. Они чаще готовы инвестировать в оборудование или автоматизацию, чем в развитие стандартов, оптимизацию процессов или работу с персоналом — обучение, развитие корпоративной культуры, улучшение условий труда. Однако автоматизация без упорядоченных процессов создает лишь видимость эффективности.
Между тем именно производительность определяет рост, позволяющий зарабатывать больше при тех же затратах.
Например, если сотрудник использует только 35% своего потенциала, то даже установка инновационного оборудования, способного удвоить эффективность, принесет лишь 70% возможного прироста. При грамотной организации труда аналогичный результат можно получить и на существующем оборудовании.
— Насколько эффективны меры господдержки, реализуемые в рамках нацпроекта по повышению производительности труда с 2018 года?
— Целевой показатель нацпроекта — 5% роста производительности в год — изначально занижен. При такой низкой динамике ВВП не сможет ускориться. Сама производительность должна быть одним из главных национальных приоритетов. Для этого необходим не просто пересмотр целей, а полноценная перезагрузка механизмов реализации проекта.
Для качественного рывка российских предприятий требуются два ключевых условия: во-первых, полноценное государственное управление производительностью труда — не формальное, а системное администрирование на всех уровнях (страна, регионы, отрасли, предприятия). Во-вторых, масштабная модернизация производственных фондов — повсеместное технологическое обновление от малых до крупных предприятий.
Без координации со стороны государства бизнес самостоятельно не справится, что подтверждает мировой опыт.
Во всех странах, где происходил значительный рост производительности (от Японии до Германии), действовали активные государственные программы, отраслевые стандарты, инвестиции в обучение и переоснащение. Россия уже имела такой опыт в XX веке: в годы индустриализации Советский Союз достиг масштабной модернизации благодаря централизованному управлению.
— Как вы оцениваете цели нового федерального проекта «Производительность труда» на 2025–2030 годы?
— При всей своей масштабности, новый проект не демонстрирует принципиального изменения стратегического подхода к развитию производительности в экономике. Наблюдается количественное расширение: увеличился план по охвату предприятий несырьевых отраслей (до 12 002), впервые заявлено вовлечение 100% организаций социальной сферы, создана инфраструктура отраслевых и корпоративных центров компетенций. Но системный подход, в котором производительность становится ключевым фактором экономической политики, пока отсутствует.
Главная проблема — отсутствие института ответственности. Ни Федеральный центр компетенций (ФЦК), ни региональные и отраслевые центры, ни сами участвующие предприятия не несут прямой ответственности за конечные результаты в терминах ВВП, налогооблагаемой базы или выручки на сотрудника.
Кроме того, программа по-прежнему не формирует реального спроса на производительность со стороны бизнеса. Она остается в логике предложений «сверху», где мотивация предприятий часто сводится к возможности получить бесплатное обучение или статус участника.
— Какие меры следует добавить в новый федеральный проект?
— Необходимо ввести отдельную строку в бухгалтерскую отчетность для учета производительности труда. Это повысит прозрачность и эффективность экономики, особенно в малом и среднем бизнесе. Соответствующее предложение уже направлено мной в ФНС, и его техническая реализуемость подтверждена. Готовится письмо в Минфин для межведомственной поддержки и учета инициативы в нормативно-правовой базе. Также важно, чтобы участники проекта, руководители ФЦК и их региональных подразделений несли ответственность за достижение конкретных показателей роста производительности.
Снижение порогового объема выручки для участия в федеральном проекте с 400 млн до 300 млн рублей позволит вовлечь больше предприятий с высоким потенциалом роста. Тем компаниям, которые демонстрируют рост производительности, следует предоставлять налоговые льготы, льготное кредитование и приоритет при участии в тендерах. Это станет мощным стимулом для оптимизации процессов и инвестиций в человеческий капитал.
Также необходимо активно пропагандировать важность производительности труда через профильные ведомства и университеты, формируя запрос на специалистов, владеющих компетенциями в области научной организации труда. Учебные программы должны готовить кадры, способные эффективно управлять производительностью на предприятиях.
