Церемония прощания состоялась в Москве 24 июня.
Церемония прощания с выдающейся народной артисткой РСФСР Валентиной Талызиной прошла 24 июня в Театре имени Моссовета. Эта сцена стала для Валентины Илларионовны знаковым местом, где она исполнила около сорока ролей, включая те, что играла, уже будучи прикованной к инвалидной коляске.
С самого утра в саду «Аквариум» у здания театра и в самом зрительном зале начали собираться люди. К полудню партер главной сцены, рассчитанный примерно на триста мест, был почти полностью заполнен. Проводить Валентину Илларионовну в последний путь пришло действительно много скорбящих. Многие пришедшие не сразу понимали, куда возложить цветы и можно ли подойти к открытому гробу. Ведущий церемонии подсказал: «Не бойтесь, подходите, посмотрите, какая она спокойная и красивая в своем упокоении».
Скорбную речь произнесла коллега Талызиной по театру Ольга Анохина. Она повторила многое из того, что уже говорила для СМИ в день ухода артистки, но добавила и новые детали, в частности, коснувшись темы ее непростого характера. «Как думаете, у Раневской был легкий характер? К ней тоже иногда хотелось подойти издалека, — вспоминала Анохина. — Бывало, встретит меня Фаина Георгиевна и вдруг спросит: «А ты помнишь, что ты мне сказала на сборе труппы тогда-то?».
Многие отмечали ее прямолинейность, которая порой доходила до резкости. Режиссер и сценарист Андрей Кончаловский, выступивший вместе с Юлией Высоцкой, признался, что испытывал перед Талызиной некоторую робость. «От нас ушла выдающаяся актриса, — сказал он. — Человек она была искренний, и оттого нелегкий. Ее критические замечания всегда воспринимались как оценка большого таланта. Я сам ее немного побаивался, и, думаю, не только я. Театр будет жить и без нее, но он, безусловно, изменится. Мы должны сохранить память о ней», — призвал Кончаловский.
На церемонии прощания были зачитаны многочисленные соболезнования, в том числе правительственные телеграммы и слова утешения близким от Святейшего Патриарха Кирилла. Смена выступающих, нескончаемый поток людей с цветами — таким был ритм этой скорбной панихиды.
Валентина Талызина ушла из жизни 21 июня, в день летнего солнцестояния, что многие посчитали особым символом, указывающим на ее небесный путь. С момента ее кончины прошло несколько дней, и, казалось бы, уже все слова скорби произнесены.
Однако даже в этот печальный день открывались новые стороны личности Валентины Илларионовны. Коллеги по Театру Моссовета вспоминали ее великолепное чувство юмора. О значении юмора и критики говорил и Стас Бондаренко, который в 19 лет пришел в театр и стал ее «сценическим сыном», сыграв роль сына героини Талызиной. «Для кого-то критика от Валентины Илларионовны казалась разрушительной, — поделился Бондаренко, — но не для меня. Я всегда воспринимал ее слова как конструктивную помощь».
Коллеги признавали, что молодым актрисам порой приходилось непросто из-за ее прямоты. Тем не менее, «нашу дорогую старуху» (как ее ласково называли, и это цитата), безусловно, все любили. Ветеран сцены Анатолий Васильев с теплотой рассказал, как по-мальчишески влюбленно провожал Валентину Илларионовну после спектаклей.
Особый момент вызвала актриса Любовь Руденко из Театра Маяковского, поделившись анекдотом из «неофициального» репертуара Талызиной, который она рассказывала близким друзьям. «Умирает старая актриса и является во сне подруге, — начала Руденко. — Подруга спрашивает: «Ну как тебе там?» Актриса отвечает: «О, прекрасно! Репетируем новую оперу. Либретто Пушкин пишет, музыку Чайковский сочиняет». — «Так ты чего вернулась-то?» — «Да вот, пришла тебе сказать: там для тебя роль есть. Репетиция через три дня. Готовься!»
В другой ситуации этот анекдот вызвал бы взрыв смеха и аплодисментов. Но скорбный протокол прощания допускает овации лишь в один момент: когда гроб выносят из здания театра к катафалку — черному автомобилю, что символизирует наше последнее земное путешествие.
Но и это был еще не конец церемонии. Когда портрет Валентины Илларионовны в траурной рамке установили за лобовым стеклом катафалка, десятки фотографов буквально окружили машину, стараясь сделать снимок. Казалось, они не просто ищут удачный кадр, а будто пытаются задержать Валентину Илларионовну в этом мире, не желая ее отпускать.
